История этой книги начинается в деревне со звучным названием Красный Яр. Сама деревня вроде бы и неплохая, и место солнечное, правда, в километре от конца деревни начинаются болота, топи, которые тянутся на много километров вдаль, кажется, конца и края им нет. Старики, знавшие тропы, уже давно примерли, а молодые стараются туда и не ходить — гиблое место, говорят все. Часто туман с болот накрывал деревню на несколько дней, особенно осенью. Местные поговаривали, что это нечистая сила, но до сегодняшнего дня из нечистой силы были только алкаши да неблагополучные семьи, не дававшие покоя местному участковому. И вот на этот участок поставили нового участкового, так как прошлый ушёл на пенсию. Да, к слову сказать, тут часто меняются участковые — деревня не так проста, как кажется. А почему? Сейчас мы это и узнаем.
Новый участковый Святослав Сергеевич, с завидным прошлым и разбитой личной жизнью (как, собственно, и большинство участковых), был поставлен на участок Красный Яр. Участковый пункт стоял на окраине села. Из окна летом, конечно, вид потрясающий: рядом берёза, цветы, а впереди бескрайнее золотое поле.
Приехал Святослав и начал осматривать своё новое место. Небольшой кабинет, светлый, стол стоял боком к окну — можно было любоваться красотой. Сидишь себе так неспешно, в открытое окно дует лёгкий ветер, и кажется, ничего не может помешать этой идиллии. Но это только кажется...
Медленно в окне стало появляться лицо молодого парня, на вид лет восемнадцати. Он прямо вытянулся в окно и стал всматриваться в участкового. Лицо его, обезображенное шрамом, не внушало доверия.
— Ты кто такой? Почему в окно лезешь, а не через дверь, как все нормальные люди?
Парень подмигнул и продолжил лезть в окно. Он оказался высоким ростом и очень худым:
— А я не нормальный, я другой. Я из этой деревни и всё про всех знаю. Скоро конец света будет.
— Для начала: здравствуйте. Я ваш участковый, майор полиции Синицын Святослав Сергеевич.
— А я Шерхан.
— Кто? Прозвище такое, понимаю. А имя?
— Паша я, Куприянов. Живу недалеко от вас. У меня много братьев и сестёр.
— А, это та самая неблагополучная семья. Слышал про вас. Много бед ты прошлому участковому принёс — из-за тебя его и ночью, и в полночь вызывали, тебя, наглую личность, искать. Бегунок, ты смотри — я за тобой бегать не буду. Один раз так сделаешь — и точно пропадёшь.
— Так я от нечистой силы бегал! Они на болотах поселились.
— Секта, что ли? Так мы их уже разрабатывали всем отделом — нет там никакой нечистой силы. На контроле держим, наблюдаем за ними.
— Вот вы зря мне не верите. Потом увидите.
Куприянов вышел из участкового пункта и куда-то пошёл. Участковый вышел следом и отправился в сторону деревни. Лето только начиналось и уже баловало всех теплом. Впереди показалась фигура с вёдрами — какой-то мужик престарелого возраста тащил их на коромысле. Участковый поравнялся с ним:
— Дня доброго, я ваш новый участковый. А вы кто и куда путь держите?
— Я Агафон Пахомыч, местный. Несу воду с колодца к другу Никифору. Вот мы тут на окраине и живём с ним: он один и я один. Жёны наши уже давно примерли. Чтобы не грустить, вместе рукоделием занимаемся — творческие мы люди.
— Ну, хорошо, занимайтесь. Если что — заходите.
Участковый направился дальше. Вдруг его сзади окликнули — это был Куприянов.
— Товарищ участковый, уделите мне время. Я вам про всех расскажу, а вы за это меня выслушаете потом.
— Ну, а чего ж не выслушать — давай.
Они спустились под берег небольшой речки и сели на траву. Участковому даже понравилась эта идея:
— А почему ты себя Шерханом назвал?
— Не я, а местные так меня прозвали из-за шрама. Это я с дома сбежал, а прошлый участковый Сергей Владимирович меня искал. Я, значит, спрятался в баке из-под зерна, а когда лез — всю морду распорол. Упал туда, лежу, вою — больно. Долго я там валялся, пока он меня искал, я вылазить оттуда не хотел. А спускаться за мной никто не собирался. Ну, он сидел там снаружи, меня охранял, пока мать не пришла и мне бутылку с бензином в бак не скинула, я испугался и быстро вылез. Потом в больнице психиатрической, долго находился на лечении. Я же псих. Но не совсем чтобы сумасшедший, а частично. Но это я вам позже расскажу, почему меня лечат. Вы Пахомыча уже видели? Хитрая морда. Рукоделием он занимается, творческая личность — говорит всем. Коллекционер. Как и его друг Никифор. У них круг по интересам — самогон. Гонят во всех видах. А бабка Зоя, что на другой улице живёт, им мухоморы сушёные продаёт, а иногда на самогон меняет. Она настойки делает и всех лечит. К ней отовсюду едут лечиться и кодироваться. Вы ей не верьте — она всё врёт. Около пяти лет назад у неё сын от алкоголя сгорел, и она сразу ведьмой то и стала. А ещё есть Колета — Силиконовая долина. Она в городе каким-то косметологом была, угробила народа немерено, потом отсидела сколько-то. Вышла и к нам спрятаться приехала, потому что много клиентов изуродовала — и ей мстить хотят. Вы её сразу узнаете — у неё губы как у комбайна: косилка впереди идут. Держитесь от неё подальше, а то и вам какую операцию сделает — себя не узнаете. Мне предлагала ботокс в мозг ввести, когда я сказал, что конец света её и так уже настиг.
— Что ты всё заладил про конец света?
— А вы что, не знаете? Его все предсказали. Рерих нашёл Шамбалу и сказал, что там спасение. Но я знаю, что это не страна какая-то Шамбала, а космический корабль, который заберёт всех избранных на Титан. И люди упадут обесточенные, мёртвыми — и начнёт планета от нас отдыхать и чиститься.
— Прям страсти какие-то.
— А вот вы меня послушайте. Давно была другая цивилизация, и они боролись с плохими людьми, которые создали Антихриста. Они пришли со звёзд. Но люди не оставили им шанса и всех уничтожили. А сейчас Антихрист пришёл снова, и он здесь — на болотах. Я сам видел.
— Ты давно в клинике лежал? Когда у тебя обострение началось?
Куприянов пристально смотрел на участкового, как будто его перебили на самом интересном месте.
— А вы сами всё увидите, день-то длинный, и ночь не коротка.
В это время позвонил сотовый телефон, и участковый ответил — это были из дежурной части. Куприянов не стал дожидаться разговора и побежал прочь.
— У тебя кража в деревне. Бензопилу на центральной улице, дом четыре, ночью стащили. Искать придётся. Подозревают Куприянова, вроде видели его вечером у дома.
Святослав Сергеевич побежал за Куприяновым, но тот шмыгнул в кусты и как пропал. По дороге назад снова шёл Агафон. Он увидел, что навстречу ему бежит участковый, и как бросился от него бежать. Участковый, не понимая такого разворота, побежал за ним. Агафон споткнулся и грохнулся со всей скорости вместе с коромыслом, при этом вёдра разлетелись. Участковый подошёл к нему — Агафон рыдал.
— Ты зачем от меня бежишь? Что так по воде своей убиваешься?
— Так ведь святая вода была, с нашего источника.
Участковый принюхался:
— О, источник-то, наверное, у тебя в сарае, освящённый самим Никифором. В каких объёмах такую святую воду-то гоните?
— Ой, не погуби, Святослав Сергеевич, трубы горят, а тут ты ещё. Только от прошлого участкового отошли, жить начали, и на тебе — тебя принесло. Предшественник твой всё у нас конфисковал, штрафами обложил. Сказал, что мы с Никифором ОПГ. Мы же не для продажи, а для себя гоним.
Агафон рыдал в три ручья.
— Так я тебе и поверил. И настойки вы сами употребляете из мухоморов. Может, вы и жён отравили? Сами-то вон — долгожители.
— А ничего ты не докажешь, нет самогона — весь в землю сыру ушёл.
Агафон целовал землю как родную, будто не самогон, а родину потерял.
Святослав махнул на него рукой и пошёл искать Куприянова.
Дойдя до конечной улицы, он услышал лай собак — да так много, как будто собачья ферма.
И действительно, на краю деревни был собачий приют, сюда везли собак отовсюду. Конца и края им не было, а вот рук на всех не хватало. В деревне, надо сказать, хозяйка уже всех по две, а то и три собаки в каждый дом пристроила, а они всё не кончались. Она была на улице и, увидев участкового, стала махать руками, зазывая на разговор. Он подошёл ближе:
— Товарищ участковый, как хорошо, что вас к нам направили.
— Меня не направляли, я просто мимо шёл.
— А как же моё заявление? Я писала две недели назад, что сосед наш Лукьянов, который держит гусей, кинул отраву — у меня три собаки сдохло сразу.
— Видимо, по нему отказной. Ну, вы же понимаете, что даже если вы проведёте экспертизу и докажете факт отравляющего вещества, это ничего не даст. Прямых доказательств нет. Как к вам обращаться?
— Тоня я. Антонина Архиповна Сирень, фамилия у меня такая.
— Слушайте, дорогая Антонина Архиповна. Не разводите мне висяки — и без вас тошно.
— Ну вот, я так и знала, что тут приют делать нельзя, но сделала. Недаром деревня Красный Яр зовётся!
— Красный — значит красивый, места у вас тут красивые.
— Кровавые! Сейчас собак мне травят, а дальше что? Людей? В прошлом году пять человек пропало, так и не нашли. Ваши эти две швабры приезжали разбираться — на всех кидались!
— Какие швабры?
— Участковые. Одна с бородавкой на лице, страшная такая толстая, вторая — толстомордая такая низкорослик.
Святослав задумался. Похоже, это их две участковые с дальних сёл — Анна Крушинина по прозвищу Краш, её все боялись, так как кидалась драться даже на коллег, крушила всё вокруг. А вторая — её подружка Виолетта Шпагатова по прозвищу Кабанчик. У неё действительно на лице была огромная родинка, похожая на бородавку, которую, при взгляде на неё, казалось, даже из космоса видно. Все эту парочку так и звали — Краш-Кабанчик. Лютые девки, даже можно сказать — отбитые. Свои деревни в страхе держали, одним только видом. Никто заявления не писал, только чтобы они не приезжали. Дурная слава за ними ходила в отделе, но никто ничего не делал — ведь начальству виднее.
— Ну, вы не унывайте, я поговорю с Лукьяновым. Может, и договоримся.
— Сделайте что-нибудь! А вашего этого дикого пацана можете дома искать — у него. Он всё равно туда побежит. Я видела, как он бежал что есть силы, а потом вы появились — значит, точно от вас бежал.
Участковый направился к дому Куприянова. Это действительно многодетная малоимущая семья. Куча детей. Мать давно в разводе, рожает от любого, кто пришёл в дом пожить, так и нарожала их восемь штук. Младшей было полгода, старшим был Паша. На порог выбежала их мать — неопрятная, помятая женщина с сигаретой в зубах. Она тащила за волосы свою четырнадцатилетнюю дочь Киру, которая и так уже была известна в отделе за сожительство с ранее осуждённым. Теперь, когда тот снова вернулся в места лишения свободы, Кира пришла домой. Видимо, был очередной скандал.
— Что у вас тут происходит?
— Вот, товарищ полицейский, посмотрите — опять привела в дом мужика-алкаша! Прихожу со смены, а они кувыркаются!
Кира вопила как резаная и сыпала проклятиями.
— Сейчас отпустите её — и разберёмся. Напишите заявление, и надо это решать. Когда опека к вам последний раз приходила? Не думаете определить её в дом-интернат? И вам легче, и она — какой никакой, а присмотр и режим.
— Всё, оформлять буду — принимайте заявление!
— Я свяжусь с опекой.
Галина, мать Киры, отпустила её, и та убежала в дом. Напряжение витало в воздухе.
— Вообще, я по поводу вашего старшего. Он бензопилу украл.
Галина заорала как одержимая:
— Паша, гад, иди сюда! Я тебя убью — сначала сестру твою, потом тебя! Всю кровь вы мне отравили!
Куприянов вышел из дома с опущенной головой:
— Я её спрятал в лесополосе. Просто так. Она мне не нужна, могу показать где.
Он вместе с участковым пошли в другую сторону — к полям. Там красовались длинные полосы тополей, и в сезон там, видимо-невидимо, было грибов.
Дойдя до начала, Куприянов стал копать возле тополя и уже через минуту достал бензопилу:
— Вот она, лежала в сарае, я увидел, забрал и спрятал.
— Лечить тебя надо, Паша, и основательно. Чувствую, покоя вы мне не дадите тут.
Вечером Святослав ложился спать в своей служебной квартире, которая была в районном центре рядом. Мысли одолевали его. Он вспоминал свою супругу, которая подала на развод и уехала подальше от него, забрав детей. Хмурые стены квартиры были как каземат. Сон так и не наступал, и то ли в полудрёме, то ли примерещилось — он увидел, как стоит на краю земли (да это было похоже на её край), а впереди — космос. Огромный, глубокий... И так хорошо ему стало, что не хотел он прерывать это чудесное сновидение. Но сработал будильник. Сегодня их собирали на планерку.
Всё шло как обычно: участковые подтягивались в кабинет и садились кто куда. Ну и, конечно, эти две участковые, про которых говорила Сирень, были тоже. Начальник долго что-то говорил, потом обратился к Святославу:
— У тебя от прошлого участкового в наследство пять пропавших без вести осталось. Два брата рыбака-браконьера, дед-ветеран, куда-то ушёл, вроде как, ранее судимый Налимов недолго походил по деревне и Проскуряков — местный наркоман. Никого уже год — найти не могут. Ты на свежую голову подумай, может, найдём хоть кого-то.
Святослав записывал в ежедневник и боковым взглядом смотрел на Краш — она упорно привлекала внимание, стуча по столу ногтями. Уже все давно смирились с их манерой поведения и не обращали внимания. Но после такой скоротечной ночи Святослава раздражало всё. Казалось, он чувствует даже тонкие запахи, которые ему неприятны. Всё и все раздражали его.
Выйдя из отдела, он первым делом решил проверить, при каких обстоятельствах пропали эти пять человек.
Оказалось, что все они пропали почти в одно и то же время в прошлом году в месяце июле. Через месяц реально будет год, как ничего не известно. Как настоящая мистика: есть человек — и нет человека. Одно было ясно точно — обнаружить их в живых надежды нет никакой.
И снова он у себя в кабинете. В окне появился уже знакомый силуэт — это был Паша.
— Что тебе нужно опять? Имей в виду, что, если будешь мне мешать работать, я придумаю, как сдать тебя, подальше отсюда.
— Я сегодня слышал, как Агафон рассказывал, что вы его опрашивали по делу о братьях-рыбаках. Так их нечистая сила похитила для обряда. И всех остальных.
— Опять ты за своё!
— Я сам видел на болотах — они ходили и топили их. Потом одна сущность в капюшоне и балахоне вышла на меня и показала метку Бафомета.
— А что же они тебя не утопили?
— Сказали, что я им пригожусь.
— Ты мне пригодиться не можешь. Чем ты им-то послужишь? Иди домой со своими фантазиями.
Участковый задумался и всё-таки решил навестить местную общину, которую все местные давно прозвали сектой. До них он доехал на своей служебной машине. Это был участок на другой стороне деревни, очень большой. Там стояли длинные двухэтажные дома, в которых жили люди. Многие из них работали здесь, другие — на полях. Держали большое хозяйство для нужд их общины. С виду — мирное поселение, хотя очень странное, так как жили все в одном доме и делили общую трапезу. Согласиться на подобное уже более чем странно. Не все люди готовы жить по такому принципу.
Войдя во двор, его встретила какая-то девушка в очень подозрительной для участкового одежде. Да и сама она вела себя странно — смотрела в пол, на ней была длинная чёрная юбка и кофта с длинными рукавами, голову покрывал чёрный платок. Уже так себе знакомство. Она с поклоном пригласила его к хозяйке. Дальше от основных домов на участке стоял отдельный дом — видно, что обособленный. Тут-то и жила их хозяйка, называвшая себя Бронзолла, по паспорту Наталья. Она важно лежала на кушетке посреди комнаты и принимала процедуры. Святослав сразу узнал по описанию, что это Колета — тот самый "комбайн" из рассказов Паши. Важная Бронзолла предложила участковому присесть в кресло. Недалеко от них вокруг горели свечи, что-то дымилось и играла неспешная музыка. Косметолог усиленно колола ей что-то в лицо.
Святослав присел и сразу начал разговор:
— Вы хозяйка этой организации. Хоть знаете, кто вам лицо колет?
Косметолог оживилась:
— Я отличный мастер — Колета. Можно Коля.
— Мастер Коля, а вы рассказали, что вас лишили права заниматься деятельностью? И что вы отсидели срок за причинённый тяжёлый вред здоровью своей клиентке?
В диалог вальяжно вступила Бронзолла:
— Можете не стараться, Святослав Сергеевич. Все ошибаются. Под моим руководством наша Коля прошла новое обучение и тренировалась на моих помощницах. И только потом я доверила себя в её руки. Можете мне поверить — она стала лучше. Я многих вырастила своими руками. Теперь Коля — мой личный косметолог. Тем более что мне просто необходимо держать себя в форме.
— И это говорит человек, у которого лишнего веса — на сто двадцать килограммов.
— Это мой круг безопасности. Как только я захочу — сразу сброшу его.
— Да ладно. Я смотрю, враги так и обступили вас. При такой броне соглашусь — прокусить нереально.
— Мне нравится ваше чувство юмора. Вы прямо наш человек.
— Ни на минуту ни ваш.
— Кто знает. Моя обитель, мой храм — для всех.
— Всех — это кого? Ваших слуг? Тех, кто ходит в чёрном и смотрит в пол?
— Это послушники. Они ещё не приняты в наш мир полностью. Они сражаются со страстями, чтобы войти в мой мир.
— Вы их едите? Иначе как войти в ваш такой масштабный мир? Или может, рыбаками перекусили? А дед старый — вам тоже диетическим показался?
— Вы нравитесь мне всё больше и больше. Коля, он мне нравится. Запомни это и не соблазняй нашего нового участкового.
— Ну, это уж точно невозможно. Я на комбайны с таким выносом не получал права.
— Ваши люди неоднократно проверяли нас. Даже слежку вели, всех опрашивали — и, как видите, зря. Я точно не ем рыбаков. К тому же у меня хватает еды. Только не говорите, что это и так по мне видно.
Она говорила так медленно и протяжно — вальяжность её подачи речи вызывала тошноту у Святослава:
— Дела по пропавшим людям снова возобновили. Вы должны понимать, что в списке подозреваемых вы первая.
Бронзолла медленно села с помощью Коли. Её жирное тело вызывало у неё самой одышку. Она отпила из стакана и продолжила:
— Год назад, в конце июля, ко мне приезжали две ваши сотрудницы, задавали странные вопросы. Потом мы не поняли друг друга, и они сильно меня побили.
— Анна и Виолетта?
— Да. Они жёстко лютуют уже не один год. Я так и не поняла, что они от меня хотели. Возможно, как и вы, решили, что это моя община причастна к исчезновению тех мужчин. Эти старые методы — выбивать информацию — им ничего не дали. Мне нечего сказать и сейчас. Я понимаю, что легче всего свалить это на меня и закрыть дела.
— Да, было бы хорошо, если бы вы признались и показали, куда дели пропавших.
— Я с удовольствием покажу тебе кое-что другое...
Святослав почувствовал, что его голова стала как в тумане. Он не мог пошевелиться, тело не слушалось. Он будто провалился в сон — что-то неведомое управляло им извне и заставляло рассказывать:
— Туман рассеялся, я стою у границы, на самом краю. Безмятежность и спокойствие — это их царствие. Блики, мерцающие как звёзды, манят к себе навстречу. Граница тумана стёрлась и на смену ей пришли нежно жёлтые оттенки. Я иду по ним, если не сказать, что лечу, это красиво. Я радуюсь тому, что вижу. Мне легко и хорошо. Не знаю, прошли ли секунды, мгновения, что есть время, если его ещё нет, я не знаю — что значит время. Цвет стал меняться на яркий оттенок, жёлтый стал становиться более насыщенным и благородным, чувство прилива силы возникло во мне, энергия стала струиться в моём теле, всё вокруг стало приобретать мощь. Движение вперёд продолжалось, всё дальше и дальше непрерывным прямым потоком, потом по какой-то прерывистой форме, куда меня несёт этот поток, почему так, я не понимаю. Но мне не страшно. Цвет снова стал меняться — это уже глубокий тон, жёлтый стал более тёмным, появились грязные оттенки, мне тревожно, это беспокоит меня и даже пугает. Мне не хорошо, цвет приближается всё ближе, не могу остановить движение, он засасывает меня, становится всё темнее и темнее, я не хочу быть здесь. Движение остановилось, я проникаюсь страхом, внутри пробегает волна дрожи. Всё вокруг сотрясается. Все моменты, что я летел по этому потоку, проносятся в памяти, безмятежность сменяет радость, радость сменяет смятение, смятение переходит в страх, а страх в злость. Мне хочется вернуться назад, но я не могу. Ожидание, сколько я жду, почему я здесь. Как искра, впереди появился свет, яркая точка подобна вспыхнувшей в ночи звезде загорелась, маня меня к себе, и я лечу к ней. Скорее, я тороплю себя, мне нужно к этому свету я должен достичь его. Свет всё ближе и ближе. Образ, он возник на пути к свету, мне кажется такой родной и близкий, я хочу до него скорее долететь, он зовёт меня, я слышу его. Ещё мгновения и я рядом с ним, тепло охватило меня, в мыслях пронеслось как поток осознания, что я должен быть здесь. Глаза, его добрые и светлые, он смотрит на меня и все его тепло пронизывает меня как молнии. Я начинаю говорить, я проникаюсь его сознанием, мудростью и знаниями. Я знаю, кто я и откуда, знаю почему я летел в этом потоке. Он дал мне, все свои знания перед тем, как я предстану перед сыном его, моим отцом.
Святослав пришёл в себя, как будто проспал сутки. Он соскочил с кресла:
— Что вы сделали со мной?!
— Это гипноз. Ты прошёл по потоку своего сознания и наконец-то выспался. Ты ищешь своего отца. Там, в сознании, ты встретил своих предков. Но ты не можешь соединиться с ним. Твоя мать не допустит, чтобы тайна твоего рождения была открыта.
— Вы о чём?
— О твоём прошлом. Ты до сих пор не можешь найти его. Твой отчим, изгадивший тебе жизнь, привёл тебя в эту профессию. Ты всё отдал, чтобы убежать от них. А потом ты потерял семью, потому что ничего не знаешь о том, как жить в семье. У тебя её не было. Пока ты не вернёшь свою жену, у тебя не будет счастья. Но мы не об этом. Все поддаются на мой гипноз, даже самые неверующие уверовали в мою силу, кроме тех, кто испил человеческой крови из черепа — они не подвластны мне. Они служат другим силам.
— Другим — это каким? То есть вы хотите сказать, что все пропавшие стали жертвами ритуального убийства?
— Я уверена в этом. Потому вы, полиция, и думаете, что подобное могла совершить я и моя община. Но в этом преступлении нет вины моих людей и меня. Можете пообщаться с местной травницей — она может что-то знать.
— Бабка Зоя?
— Нет, Зоя — глюколовка. Есть тут одна, живёт в уединении. Выкупила четыре участка рядом, чтобы соседей не было. Всё снесла и засадила лесом. Пелагея её зовут. Она точно может что-то знать, так как везде бродит. И топи она знает. Мне донесли, что тропу ведает.
— И вам не сказала. Что ж вы её не загипнотизировали?
— У нас договор. Да и гипноз — это временно. Выйдет из него — и отравит меня. Поэтому я не наживаю врагов, а заключаю с ними договоры.
Святослав пошёл на выход. Ему было не по себе от всего, во что окунула его эта жирная дама. Пока он шёл до Пелагеи, в голове прокручивалась куча мыслей. Он действительно не мог забыть жену, и его всё сильнее тянуло к семье. В какой-то момент он даже хотел плюнуть на свою гордыню и позвонить ей, просить прощения. Но тут же это прерывалось мыслями о службе и долге. Но кому и что он тут должен, ответа не было, и это всё больше растило в нём дыру. К тому же он действительно не знал своего биологического отца — мать упорно скрывала от него имя. Найти по своим связям возможности не было, и ни одной зацепки. А вдруг случится чудо, и тайна откроется, но шло время, и ничего не менялось.
В этих мрачных мыслях он дошёл до одиноко стоящего дома. Действительно, травница по улице выкупила дома, огородила участки трубами и посадила хвойный лес, поэтому создавалось впечатление, что идёшь в его глубь. Было видно, что она с умом делает свой мир — всё продуманно: на опушке перед домом росло много зверобоя, душицы, мяты и другого разнотравья. Выложены дорожки из камня и высокие клумбы.
Пелагея, женщина в годах, сидела в беседке неподалёку и пила чай. На столе стоял настоящий самовар. Участковый подошёл ближе:
— Добра вам, хозяйка. Вы Пелагея Юрьевна? Мне нужно вас опросить по важному делу.
— Да, это я. Приземляйтесь рядом, коли попутным ветром занесло.
Она указала на скамейку напротив. Святослав заметил, что у неё нет собак:
— Не страшно в своём доме без собаки? Тем более в лесу.
— Людям без мозгов жить не страшно в городе, где кругом опасность, и ничего — живут же.
— Понял, у вас своя философия, имеете право. Говорят, вы травница и знаете много. Может, известно, что о пропавших односельчанах?
— Может, и известно, может, и нет. Какой смысл, если в живых их точно уже нету. Дело тёмное, не лез бы ты туда. Это не просто Красный Яр, как ты думаешь, — это место противостояния сил добра и зла. На топях это и началось. Я видела этих сущностей. Но я думаю... нет, я уверена — это люди, которые исповедуют культ крови и приносят жертвы.
— То есть вы хотите сказать, что это ритуальные убийства? И все пропавшие были похищены для этого?
— Можно и так сказать. Я видела несколько фигур — было туманно, они большие, я бы сказала, крупные. Да и силы немерено надо, чтобы перетаскать столько мужиков. Братья-рыбаки не маленькие были, а они их одной рукой тащили — одна фигура двоих волокла, и другая... Они исчезали в тумане. Сколько точно их было, я не знаю. Паша-дурачок их тоже видел — он не в себе побежал к ним. Тот его на колени перед собой поставил и наказы какие-то шептал, рукой перед лицом водил. Я спряталась не потому, что их боюсь, а потому, что они служат кому-то сильному — он им силу даёт. А я против такого — ничтожна.
— Почему не заявили в полицию?
— Выслали им анонимно. Так эти две приехали и Наташку так избили, что не узнать её было. Всё на неё свешать хотели. Потом почему-то затихло.
— Потому что ничего не нашли. А мне просто необходимо найти улики. Если всё, как вы говорите, то дело принимает ужасающий оборот и может втянуть ещё людей.
— Может, ведь они доделают своё дело. Приближается тринадцатое июля, и они снова будут тут.
— Вы знаете тропу. Сможете меня туда провести? Если всё так, то мы выдвинемся с оперативной группой и возьмём их, но без ваших знаний это невозможно.
— Хорошо. Но имейте в виду, они не так просты и могут узнать, что готовится облава. Паша много знает, хоть и кажется безумным.
Святослав поблагодарил травницу и ушёл. Его путь лежал в дом Паши. Из дома доносились жуткие крики — снова была драка. Галина в свойственной ей манере таскала за волосы Киру.
— Галина, прекратите это немедленно. Я уже отправил информацию в органы опеки, на днях к вам приедут. Насилием вы ничего не исправите. Где Паша?
— Он что-то опять сделал?
— Мне нужно его опросить по тому же делу, ничего страшного не случилось.
— Я его отправила в огород, идите за дом.
Святослав пошёл по тропинке. За домом у Куприяновых был большой огород — часть его была, прямо сказать, в зарослях, а другая засажена картофелем и тыквой. Вдалеке показалась фигура парня — он усиленно полол картофельные посадки. Участковый помахал ему рукой, но Паша, как ошпаренный, побежал от него с тяпкой в руках. Святослав побежал за ним. Добежав до конца огорода, Паша закрылся в уличном туалете. Слегка запыхавшись, Святослав был уже рядом:
— Как ты мне надоел, Куприянов! Почему за тобой всегда надо бежать? Ты конченый человек, потому и друзей у тебя нет. Вот и сиди в своём туалете, может, тебя следующего на топях убьют.
Паша затрясся, но дверь не открывал:
— Почему меня убьют? Это они вам сказали?
— Нет, другой источник.
— Я не буду с вами разговаривать и встречаться — ради вашей же безопасности.
— Ты что несёшь? Выходи.
— Нет! Вчера они приходили ко мне и звали. Я вышел, и они сказали, чтобы я следил за вами и всё докладывал, когда нужно.
— А как докладывать-то будешь? Кому и где?
— На топи у большой кочки приходить и кричать — они услышат. С кем общаетесь, куда ходите, кого видите — любую информацию. Вами злые силы заинтересовались, спасайтесь.
— Так, отсюда подробнее. Показать место можешь? Если хочешь добру послужить, то помоги раскрыть пропажу людей.
— Нет! Они сильнее! А вы не верите в Бога, вы не верите, что он может нас спасти, поэтому вы погибнете на топях! Я видел тех, кто может спасти нас всех, но в них надо верить!
— В кого?
— В принцессу, Мать Мира, тех, кто создал нас всех.
— Тебе не кажется странным, что про такие высокие вещи ты мне из туалета рассказываешь?
Паша сразу вышел. Он как бы свысока смотрел на участкового. Потом пошёл к забору, который отделял их участок от леса:
— Пошли на то место, и ты всё покажешь, но без лишних движений и слов. Скажешь, что говорил со мной и мне это дело не нравится, хожу опрашиваю на отвяжись, что я не опасен, понял?
Понял.
— Куда идти, показывай.
— Нет! Сначала вы должны узнать правду про тех, кто нас спасает.
— Хорошо, давай убьём на это время, я тебя слушаю.
— Великая Богиня на небосводе избирала стражей, верных ей. Были избраны не все, и, конечно, ты слышал историю о страже Тьмы, который также был избран, ранее он спасал людей, собирая грехи и пряча их в ящик, который хранила его помощница Пандора. Но ящик был открыт, и первая цивилизация пала. Ту, которая нас спасает, зовут Аврора, она великая Богиня. Мы уже не один раз прогневали тех, кто создал нас, и всё уходило в прах. Но сейчас время другое, время людей, в которых живут бесы.
Святослав слушал Пашу, но чётко ощутил, что стоял там, рядом с принцессой, и видел всё происходящее:
— Подожди, у вас что, вся деревня гипнозом владеет? Я точно видел её, как наяву, будто всё было по-настоящему. И это, наверное, самое необъяснимое в моей жизни.
— Она реальнее, чем мы все с вами, товарищ участковый. Но она наша вера, а побороть зло можем только мы, иначе вмешаются Боги, и планете конец! Те фигуры на болотах показали мне метку, у него на руке была картинка...
— Татуировка?
— Да, голова козла и пентаграмма.
— Так, идём уже на топи.
Вместе они отправились на болота. По дороге участкового очень взволновало всё происходящее: Аврора, Боги, конец света — и всё свалилось именно на него. К тому же, после того принудительного гипноза ситуация обострилась.
И вот они были у болот, Паша рукой показал на кочку и шёпотом сказал:
— На неё надо встать.
— Вставай медленно и говори громко, смотри по сторонам.
Когда Паша забрался на кочку, Святослав лёг рядом и стал её рассматривать. Паша орал во всё горло, выразительно и чётко, пока участковый проводил какие-то манипуляции с кочкой. Потом показал ему, чтобы слазил. Паша спустился, и они медленно пошли назад.
— Ну что там, товарищ полицейский?
— А то, что, похоже, твоя нечистая сила — всё-таки люди. Не хочу тебя расстраивать, но там было какое-то записывающее устройство, причём передающее запись на какой-то носитель. Надо понять, кто его установил и куда уходят файлы. Думаю, они сразу отправляются на устройство хозяина.
— Значит, это группировка?
— Ещё какая. Скоро выясним. Они кое в чём просчитались.
— Вы священник?
— Нет, я хорошо разбираюсь в таких вопросах и без труда установлю, куда передаётся сигнал. А ты держи рот на замке и, чуть что, беги ко мне.
И тут Святослав призадумался. Надо бы этого Пашу мотивировать, а то сдаст от страха, и конец делу:
— Слушай, Паша, а ведь есть в этом реально что-то мистическое. Вот сто процентов — это злые духи в них вселились.
Паша аж за сердце схватился:
— Неужели вы уверовали!
— Конечно, уверовал. Не поверишь, тут... Я же, прямо сказать, лично видел ту войну в другой цивилизации. Надо спасать теперь нашу, на тебя вся надежда, Паша. Не подставляй меня, иначе принцесса тебе не простит.
Паша свёл глаза к носу и сделал героический вид:
— Я не подведу тебя, воин света! Я всегда верил в нашу полицию!
Святослав похлопал его по плечу и пошёл к себе. По дороге в голове повторялась всё та же история.
Участковый незаметно для себя уже дошёл до кабинета. Все эти события не давали ему покоя. На предыдущем участке тоже были проблемы, но не такие. Там только алкаши да неадекватные сельчане были, а тут сплошная мистика. Конечно, исчезновение людей стало ключевым в этой деревне.
Сегодня он не мог уйти из кабинета до самого утра, тут и заночевал.
Утром его разбудил Паша, который суетился под окном. Святослав встал и открыл окно:
— Что ты тут суету наводишь?
— У меня информация, они ночью опять на болотах были, точно говорю. Появляются хаотично. Смотрите, как бы кто не пропал опять в деревне.
— Слушай, если кто пропал, то узнаем. И так всю ночь эта история из головы не выходила.
— Это трактат об энергии Вселенной, книга которой ещё нет.
— А ты тогда откуда о ней знаешь?
— Она скоро будет написана. Это сделаете вы. Вас избрали. Как на пенсию выйдете, так и напишете про неё, и про мир, и про Бога. Ваша жизнь уже не будет прежней. Пелагея сказала, что у вас это печать, по крови перешла.
— Я ещё не проснулся толком, а ты мне это говоришь. Вы так всех участковых из деревни выживете. Кто вас выдержит?
— Вы слышали, как его зовут?
— Кого?
— Тёмного стража! У него много имён.
— Так иди отсюда, мне проснуться надо, потом узнаю, звонил кто по пропаже людей или нет. Сиди дома, а не броди по округе.
— Не могу, очень хочется!
Святослав закрыл окно. Утро было тёплое, но прохладный ветерок вызывал неприятное ощущение в ещё не желавшей просыпаться голове.
В это время в дверь раздался стук, за ней была та самая Тоня-собачница, она изо всех сил колотила в дверь и кричала:
— Полиция, откройте! Лукьянов в сговоре с бабкой Зоей, они мне собак потравили сегодня ночью!
Святослав открыл дверь, Тоня как вихрь влетела и уселась к столу:
— Принимайте у меня заявление! Это они вместе делают. Я две фигуры ночью видела, как тени мелькнули. Я думала, просто кто-то ходит, а утром у меня десять собак мёртвые лежат. Это точно Лукьянов и Зоя!
— У вас есть другие доказательства, что это они? Кроме ваших слов ничего больше нет. Слова к делу не приложишь, ну опрошу я их, они скажут, что не делали, и дальше что? Тем более ваша бабка Зоя далеко от вас живёт, ей-то это зачем?
— Он ей заплатил за отраву! А она за деньги кого хочешь изведёт!
— Так успокойтесь. Экспертизу по яду вам никто здесь не проведёт, не питайте иллюзий. Обратитесь в частную клинику, может, определят какой тип отравы. Почему вы так уверены, что мы делаем все виды экспертиз? Фильмов понасмотрелись и бежите сюда, фантастику про нас наснимают, а вы и верите. По-вашему, я сейчас определю вид отравы, соберу экспертную группу, и мы по фрагментам почвы или следам каким-то вычислим ваших врагов? Телек меньше смотрите. Идите домой. Сейчас дойду до Лукьянова.
Тоня убежала к себе, а Святослав выпил кофе, чтобы взбодриться, и пошёл к Лукьянову. Он жил напротив, но выше по улице, с Тоней не граничил никто, кроме него, его дом был тут крайний. Да, он держал целый двор гусей и уток.
Дойдя до него, Святослав обнаружил его во дворе дома. Лукьянов — пенсионер, когда-то был военный, что-то чистил на участке. Увидев полицейского, он подошёл к забору:
— Пётр Иванович, ну как вам не стыдно по ночам с бабкой Зоей собак травить? Взрослый человек вроде бы.
— А почему сразу я? Да, я не люблю её собак. Они не раз вырывались и давили мне птицу. Но на минуточку, у меня самого две её собаки. А она вам рассказала, что я у неё старого кавказца брал, и когда её псы налетели во двор, он трёх её шкур загрыз насмерть. Вон он у меня живёт по сей день, видите.
Пётр Иванович показал рукой на огромного пса, который преспокойно спал в самом дальнем углу его подворья. Было видно, что пёс на цепи, но ходит вдоль всего забора по натянутой стальной дуге.
— Весь мой двор он обходит, сторожит, ни одну птицу даже не помял никогда, умный такой. А там шавки какие-то налетели, молодые, и давай лютовать, я с ружьём выбежал, одного пристрелил, а мой Янтарь уже трёх свалил. Они мне столько уток подавили! А это мои силы и средства. И я, на минуточку, не подавал на неё заявление. Да, дружу с бабкой Зоей, она как бы меня лечит, мне помогает. Спина болела, суставы, натираюсь её настойкой, и сразу хорошо. А если кто и потравил её псов, то туда им и дорога. Сколько беды мне эти соседи доставили! Везут со всех окрестных городов этих псов, вся деревня в песий двор превратилась. Жалко, да жалко их, но я-то почему страдать должен? У бабки Зои тоже две её собаки живут. А я сколько смотрю, их меньше-то не становится тут! Сколько ни бери, их только больше! Все, понимаешь, враги стали, а мы сами их стерилизовали, кого забирали. Ветеринар приезжает раз в неделю сюда и дела делает, мы деньги платим. А кто там ходить мог, я не знаю, да и зайти к ней можно с обратной стороны, там я и не увижу, может, кто и был.
— Ясно. А зря заявление не написали. Я сейчас с вас объяснение возьму, всё это и запишем.
Составив всё как положено, Святослав отправился к бабке Зое. Проходя у местного магазина, заметил Колету, которая вышла с большим пакетом, видимо, что-то прикупила. Она откровенно увязалась за ним, шла прямо по пятам. Святослав свернул за угол дома и побежал что есть силы через кустарник. Спрятавшись в густой траве, он увидел, что это страшное существо с большими губами пробежало неподалёку. Отлежавшись немного, он выдохнул: вроде пронесло. Как вдруг Святослав услышал шорох, повернув голову, заметил, как к нему ползёт алкаш Агафон.
— Египетская ты сила, Агафон, напугал меня! Ты-то чего ползаешь?!
— Нет, ты это сейчас видел, а? Смерть за мной по траве бежала!
— Допился, идиот, это же Коля-комбайн была.
— Это не Коля, это адская сущность! Я как шёл, чуть не умер от страха, бежит, рот на ветру колышется, как врата в ад! Чуть Богу душу не отдал.
— Не переживай, не нужна ему твоя душа, тебе всё равно в ад, так что зря спрятался, быстрее бы отмучился.
— А вы чего прячетесь?
— А то! Тебя-то она просто сожрёт таким ртом, а меня вот никто не знает, что сделает. Поэтому от греха подальше. Я ещё жить хочу.
— Ладно, я пополз дальше.
— Стой, поди до бабки Зои пошёл? А иначе что ты тут делаешь? Ну-ка, вместе пойдём.
Агафон с лица сменился, но делать было нечего, пришлось идти. Дойдя до калитки, они стали чистить одежду от репейника, который прямо вцепился в них. Бабка Зоя как раз была на улице, что-то таскала. Завидя участкового, она уронила корзину из рук и замерла.
— Доброго дня вам, Зоя Александровна! А мне вот информация пришла, что вы сегодня ночью организовали травлю собак в приюте.
— Да вы что! Чем бы я их травила?
— Мухоморами вашими славными. Ничего рассказать не хотите?
Зоя злобно посмотрела на Агафона:
— Ах ты ж гад, сдал меня полиции!
— Я?! Да ни слова не проронил, вот те крест! Кто-то конкурент сдал, я бы никогда, ты мне как родная!
Участковый посмотрел на них обоих:
— Если дадите ценную информацию по делу о травле, то сделаю вид, что не слышал про ваши мухоморы. На время.
И тут бабка Зоя принялась рассказывать, что это нечистая сила орудует, но зачем — никто не знает.
— Там банда орудует, только почему на собак переключились — непонятно.
— То есть вы хотите сказать, что это отвлекающий манёвр?
— Я ничего сказать не хочу! Я вообще не желаю в это вмешиваться, они могут и меня убить за разговоры.
— Да кто они-то? Если вы скрываете какую-то информацию, то имейте в виду, что за это тоже предусмотрена уголовная ответственность.
— Сектанты это, которые тут живут!
— Да тьфу на вас! Я уже их сто раз отработал, это не они. Не пускайте следствие по ложному пути.
Святослав записал нужную ему информацию и ушёл. Было понятно, что люди напуганы и валят всё на общину, картина пока не сходилась в голове. Получается, что кто-то совершает преступления и идёт подготовка к какому-то ритуалу, а зацепок — ноль. Упорно пытаются сбить с толку, обращая внимание то на общину, то на собак. Похоже, этот спектакль для участкового, чтобы оттянуть куда угодно, запутать, завалить другими делами. Кто-то сильно не хотел раскрытия этого дела. Святослав решил доехать до начальства.
Сказано — сделано. Вот он уже общается с начальником:
— С тех пор как вы поручили покопаться в этом деле, началось что-то непонятное. За мной постоянно кто-то следит. На дню по сто раз создают мне проблемы с населением. Кто-то ночью потравил собак в приюте. Я всех опросил, сейчас я уверен, что это делают одни и те же люди — те, кто причастен к исчезновению людей в селе. Я уже абсолютно уверен, орудует группа лиц. Подозреваю, что они имеют доступ к нашей информации. Я нашёл записывающее устройство на болотах, оно передаёт сигнал на какой-то номер, вы можете мне посодействовать? Кто-то меня сливает в отделе.
— Очень интересно. Если у нас завелась крыса, мы должны это вычислить максимально в тайне.
— Можете организовать медосмотр сотрудников? Есть зацепка, что у одного из преступников есть татуировка с сатанинской символикой. Я не уверен, что кто-то наши, но...
— Но проверить надо! Это ты отлично придумал. Я сам уже не понимаю, что за нездоровая обстановка в коллективе. Тебе-то хорошо, там подальше от нас, а я это наблюдаю каждый день. Эти две паразитки мне всю кровь свернули, уже анонимные звонки мне поступают, что деревни в страхе держат. А тут ещё и пропажа людей. Всё в кучу.
— А что они конкретно делают?
— А вот что: Краш откровенно домогается до меня, страшная как жаба, и подружка её. По очереди мне мозги делают, приходят. Я держу оборону, делаю вид, что не понимаю их.
— А зря. Дело серьёзное, Борис Аркадьевич, у вас есть шанс этих двух без комиссии досмотреть. Мне важна любая зацепка. Только, если что, сразу ничего не предпринимайте.
— Понял тебя. А где смотреть-то? Они вечно как два кочана капусты и зимой, и летом.
— Вот это и подозрительно. Ну вы же опытный мужчина, как-то разденьте, ну я не знаю. Хотя бы руки посмотреть, должна быть татуировка на руке в виде мистического козла.
— Ох, Святослав Сергеевич! Во что ты меня втягиваешь, я же женатый человек.
— А как же служебный долг? Всё ради расследования. Ко мне же они не пристают. Если я их полезу раздевать, вообще непонятно, чем выйдет. Жду от вас вестей.
Святослав поехал к себе в кабинет. На пороге стоял Паша.
— Опять ты тут.
— Помните про жёлтый цвет? Это не вы там были, а она, вы всё видели её глазами. Наташка Бронзовка хоть и страшная, но дело-то знает. Она вас загипнотизировала, и вы попали туда, куда надо.
— Слушай, давай по делу.
— По делу. Топи опять живые, они там ходили. Готовят что-то.
— У нас мало времени. Пока не понятно, что они будут делать. Пропавших тоже никто не заявлял ещё. Ждём. Беги к Пелагее и скажи, чтобы была готова, в случае чего, выдвигаться на то место, где вы их видели.
— Хорошо, бегу.
Весь день Святослав прозанимался отказными материалами и уже собирался идти к себе, чтобы поспать, как позвонили из дежурной части:
— Только что звонила жена нашего начальника, спрашивает, где он? Всех уже опросили, никто его не видел, уехал из отдела как обычно.
— Давно? Только не говори мне, что на телефон не отвечает.
— Не отвечает. В том-то и дело. Сообщили гаишникам, чтобы смотрели, вдруг машину увидят. Пока тихо. Вот тебе звоню, вдруг что знаешь.
— Беда, похоже. Где Краш и Кабан сейчас?
— Нету их в отделе, давно.
Святослав побежал к своей служебной машине и поехал к Пелагее. Она была дома и сразу пошла навстречу участковому.
— Вы знаете дорогу на топи, я боюсь, что нашего начальника похитили.
— Думаете, они захотят сделать это сегодня?
— У них выбора нет, уверен, это из-за того, что он что-то увидел. У меня был круг подозреваемых, и сегодня он пропал.
На телефон пришла смс от помощника начальника, удалось установить, что сигнал с устройства пересылался на служебный номер Крушининой. Святослав от злости стиснул зубы:
— Это они замешаны, срочно веди меня на болота, ждать подкрепления опасно, они могут его убить. Скорее, медлить нельзя.
Пелагея взяла большой посох, и они пошли:
— Не боишься, Святослав Сергеевич? Их может быть много, а ты, по сути, один из нас сильный.
Сзади из леса вынырнул, как из ниоткуда, Куприянов:
— Он не один, у меня тоже дури много.
— Ты что здесь делаешь? Иди назад, если с тобой что-то случится, мне потом отвечать. Хватит мне и так тошно.
— А что со мной случиться-то может? Я могу пригодиться, сказать, что вас привёл или какую историю придумать, отвлечь их.
— Они могут быть вооружены.
— А, то есть один вы выстоите против них? Давайте, я тогда спрячусь, если что, сразу на помощь приду.
— Ты дорогу знаешь?
— Пелагея сказала секрет тропы мне.
— Тогда беги за подкреплением и проведи их на топи. Позвони немедленно майору Доронину, вот его номер, это мой друг с соседнего участка, скажи, что мне помощь нужна, он сразу приедет.
— Хорошо.
Паша убежал за помощью, а Пелагея привела участкового на топи. Они медленно шли по болотистой местности, кругом царила тишина и квакали лягушки. Туман медленно поднимался, ещё больше сгущая сумерки. Ноги изрядно промокли, ведь участковый не был готов к такому походу. А вот Пелагея была в резиновых сапогах. Видя, как мучается участковый, она сделала привал на каком-то земляном островке и достала из рюкзака сапоги:
— Держите, я знала, что вы без сапог будете, прихватила с собой ваш размер и пару сухих носков.
— А чего же сразу не дали?
— Чтоб ты на будущее думал. У нас тут в яру надо всё с собой носить.
—Учту.
Святослав переодел обувь, и стало веселее идти. Они пробирались дальше и дальше, пока не достигли завалов. В этом месте деревья сложились друг на друга, уже давно сгнившие, и образовали стену. Впереди послышались какие-то звуки. Пелагея и Святослав притихли. Вдалеке появились фигуры в балахонах, повсюду стояли светильники, которые мерцали, как светлячки. Святослав включил телефон и пытался снять на камеру, было сложно поймать что-то конкретное. Фигуры расставляли какие-то предметы, а потом притащили что-то, завёрнутое в чёрный материал. Начался между ними разговор, Святослав сразу узнал, что это те самые лютые участковые:
— Вот твари, я их сейчас уделаю.
Пелагея схватила его за руку:
— Ты чего! А если они тебя? Давай ждать подкрепление.
— Чего ждать, там, похоже, мой начальник, они его сейчас убьют, дождёмся тогда. Лучше уж рискнуть, а вы потом свидетелем пойдёте и расскажете, если уж они меня убьют.
А в это время подручные и правда готовили ритуальный нож. Святослав вышел из укрытия:
— Руки вверх, нож на землю, иначе стреляю!
Но те и не думали сдаваться, и побежали навстречу Святославу. Он сделал выстрел в воздух, но бесполезно, и он выстрелил одной в ногу, тоже бесполезно: они как бежали, так и бежали. Завязалась драка. Удары у них были нехилые, с двух сторон они били Святослава руками и ногами, как роботы. Участковый не успевал отбиваться и уже изрядно был потрепан, как вдруг через завал деревьев выбежал его друг, майор Доронин, и драка продолжилась, но уже в другом формате. Хотя Доронин был крупный мужчина, они разбили ему лицо, силы в них было немерено. Казалось, конца и края этой драке не будет. В это время начальник, лежавший в чёрном мешке, очнулся и вылез. Видя происходящее, он с трудом дополз до пистолета, который выбили у Святослава, и выстрелил несколько раз в ноги одной из фигур. Она с криком упала, а вторую фигуру в балахоне Святослав с Дорониным повалили на землю и заковали в наручники.
Святослав подбежал к начальнику:
— Борис Аркадьевич, как же вы так?!
— Как как, выполнял служебный долг. Пришли эти две выдры, ну я, как и спланировал, приступил к задаче. У кабанихи на ноге татуировка от бедра до колена, какой-то зверь, лиса или волк, я даже не понял, потому что размазня, сделанная точно кустарным мастером за три копейки, а у Краш козёл на руке набит в пентаграмме. Они увидели, что я пялюсь, и чем-то мне в лицо бросили, я как в тумане куда пошёл, зачем — не помню.
— Они, похоже, под действием какого-то психотропного вещества или наркотика, иначе как объяснить такую силу? Мы еле справились с ними.
— Молодец, майор, справился с задачей и мне жизнь спас. Думаю, они планировали меня похитить, но чуть позже. А ты своим расследованием им все планы-то и спутал. Они же думали, что умнее всех в отделе.
Спустя несколько дней на болотах шли массовые раскопки. Святослав стоял вместе с начальником полиции, тот радостно хлопал его по плечу:
— Какой ты молодец, ведь раскрыл дело, вывел такую гадость на чистую воду. Поздравляю с успешным раскрытием!
— Не всё было так очевидно, как казалось. Но мы сделали это.
— Свои-то дела порешал?
— Вы о чём?
— Я связался с твоими родственниками и кое-что для тебя раздобыл. Держи.
Борис Аркадьевич подал бумажку с адресом и названием посёлка, который находился в сорока минутах на машине от Красного Яра. Святослав положил её в карман.
Следственная группа работала полным ходом, извлекли тела всех пропавших. Головы, точнее черепа, были отдельно, что усложняло задачу экспертам. Здесь участковому больше делать было нечего, и он пошёл в общину Бронзоллы.
Та в свойственной ей манере восседала в кресле, и её теперь уже бессменная Колета крутилась рядом:
— Я рада, что вы их поймали. Вот видите, я ни при чём.
— Тем не менее, помните, что мы смотрим и за вами.
— Вот я создаю хороший мир, постоянно улучшая его.
— Есть одно правило: чем дольше ты улучшаешь то, что есть, тем скорее необратимо ты начнёшь ухудшать это. Главное — вовремя остановиться. И вот что ещё. Это главное — попросите свою сумасшедшую Колю не преследовать меня! Как-то токсично со стороны выглядит, когда она бежит за мной по всей деревне! Если вас комбайн переедет, вы и не заметите, а я человек простой и в форме, я замечу. Да все заметят! Надеюсь, мы поняли друг друга.
Святослав вышел на улицу и сел в служебную машину. Было то самое чувство завершённого дела. Доделано, досказано, завершено. Но...
Он несколько секунд крутил в руках телефон, потом набрал её номер и даже не ждал, что она ответит, но она ответила:
— Мне плохо без тебя, давай начнём всё заново...
А что было дальше? Да, у них был долгий разговор, и главное то, что они договорились встретиться и поговорить уже лично. Кто знает, может, и склеится каким-то чудом заново судьба ещё одного несчастного участкового.
А ещё ему предстояло поехать в соседнее село по указанному адресу. Недалеко стоял большой красивый храм, из которого со службы вышел батюшка. Святослав подошёл ближе:
— Привет, батя, вот мы и встретились...